Подробности

Опубликовано 17.11.2016 08:07

Знаменитого скульптора знают и помнят не только в России, но и в Аргентине, где он долго жил и работал!

  В зале республиканского музея изобразительных искусств более 100 работ скульптора: уральский мраморный период, ранний московский, аргентинский. До революции Эрьзи 8 лет жил в Италии и Франции. Участвовал в международных выставках. Там он получил признание.

  Уроженец села Баево нынешнего Ардатовского района Скульптор Нефедов назвал себя Эрьзей в честь своего народа. В 1926-м скульптор едет в Париж с собственной выставкой. "Русский Роден" - пестрили французике газеты того времени. Большевикам же свободолюбивые художники были не нужны. И прямо из Европы на корабле в 1927-м скульптор отправляется в Аргентину. В этой стране Эрьзю приняли за своего. В Южной Америке он пробудет почти четверть века, где найдет материал, с которым будет работать до конца жизни: аргентинские породы дерева: кебрачо и альгарробо. Сегодня Степан Эрьзя узнаваемый по аргентинскому периоду. "Эрьзя уникален и узнаваем в своем творчестве благодаря дереву. Он сделал его буквально живым, поющим", - говорит директор музея изобразительных искусств имени С.Д. Эрьзи Нарбекова Л.В.

  Аргентина для Эрьзи была вторым домом. Но скульптор мечтал вернуться в Россию. И неизвестно, как бы сложилась судьба сотен работ Эрьзи, и каково было бы значение имени скульптора для России, если бы во второй половине сороковых к возвращению не подключился сотрудник дипмиссии, разведчик  Юрий Попов. В 1950-м Эрьзя наконец возвращается на Родину.  

  Аргентинцы пытались удержать скульптора. Было предложение из США выкупить работы для нью-йорского музея за 3 миллиона долларов. Но Эрьзя пишет в Верховный Совет письмо о безвозмездном даре скульптур советскому народу. Просил только о том, чтобы работы выставлялись. 

   На Родине прием не был теплым. В Москве его практически никто не встретил. На Родине Эрьзя продолжал работать. Выставка в столице в 1954 году имела огромный успех. И это столь позднее признание его творчества на Родине, пожалуй, было для него главнее всего.